Как заместитель председателя Верховного суда ПМР Воровальницева Н.В. допустила ошибку при внесении протеста по поводу индексации присужденного Петко Н.Н. возмещения расходов (394 у.д.е.) на похороны убитого отца, и как председатель Верховного суда ПМР О.Д. Иванова выгораживала своего заместителя.

Предыстория эпизода.  Судья Слободзейского суда Г.М. Балан частично рассмотрела  в уголовном процессе гражданский иск к Улыбину и удовлетворила его полностью  в рассмотренной части (расходы на похороны в сумме  394 у.д.е.) Однако деньги получить Петко не смогла в течение почти года. Сначала длился кассационный процесс по ее жалобе - с 19.10.2000 г. по 20.02.2001 г., 4 месяца. Это является фактом. Затем, прождав еще месяц, Петко обнаружила, что исполнительный лист только переполз  в Тираспольский суд, к судисполнителям (по месту проживания взыскателя и должника). Она тут же обнаружила  этот исполнительный лист был непригоден, выписан Г.М. Балан с ошибкой. Это является фактом. На рубеже 2000-2001 г. произошла деноминация приднестровского рубля, что никак не было отражено в исполнительном листе. Пришлось его перемещать из Тираспольского в Слободзейский суд, переписывать и снова перевозить из Слободзеи в Тирасполь. Поскольку к этому подключилась сама Петко процесс занял немного времени и в конце апреля 2001 г. исправленный исполнительный лист попал к судисполнителю Траспольского суда Л. Барковой. Она к тому времени уже несколько месяцев болела.  Пока в суде решался вопрос, кто будет исполнять ее обязанности, прошел еще месяц. В  конце мая, наконец, судья Тираспольского суда Цверкович А.Б. выписал распоряжение в бухгалтерию Молдавской ГРЭС о взыскании с  Улыбина долга путем удержания 20 процентов зарплаты. Это является фактом и нарушением закона. Петко  не согласилась, поскольку п.1 ст. 381 ГПК МССР предписывает при возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья и смертью кормильца  взыскивать 50 процентов зарплаты. На новое  переделывание документов ушел еще месяц.

За этими ошибками и браком в работе судов легко увидеть бессонные ночи, нервы, телефонные звонки, доказывания со стороны Петко. Никто не хотел просто исправить ошибку и ее последствия. Напротив, справедливые требования Петко  только порождали новых врагов. (Интересно было потом читать в определении той же Г.М. Балан), что в затягивании исполнения решения виновата сама Петко - она-де своими жалобами затянула начало исполнения решения.

Новые препятствия возникли   в связи с задержками зарплаты на Молдавской ГРЭС и отсутствием наличности. Выплата долга откладывалась на длительный срок, что в условиях инфляции на руку должнику. Тогда Петко потребовала от судебного исполнителя В.Зайцевой обратить взыскание на имущество должника и взыскать всю сумму однократно. За Улыбиным, в частности, числилось две автомашины. Тем более, что по закону  обращение взыскание долга на зарплату  допускается только тогда, когда нельзя обратить взыскание на имущество должника или при недостаточности имущества.

 Наконец, перед угрозой реальной потери автомашины за долги 12 июня 2001 г. Улыбин погасил большую часть долга, а 19 июня 2001 г. Петко получила почтовый перевод из бухгалтерии Молдавской ГРЭС. Потом оставалась мелочь - довзыскать сумму, удержанную за почтовый перевод,  да за ошибку в расчетах судисполнителя. На это ушел еще месяц. Наконец, 27 июля 2001 г. Улыбин рассчитался, как он думал,  за весь долг - 2054 деноминированных рубля.  Однако 27 июля 2001 г. в связи с инфляцией за 10 месяцев эта сумма уже не составляла 394 у.д.е, а только 354 у.д.е. Петко потеряла 40 долларов - размер ее трехмесячной зарплаты.

С этим она, естественно, смириться не могла. Вначале указала  судисполнителю на эту проблему. Ответа не последовало. Тогда  была подана жалоба на действия судисполнителя.  Единственным следствием жалобы было то, что Улыбин быстренько возместил  расходы на упомянутый почтовый перевод.  Судья Тираспольского суда Цверкович А.Б. отказал в удовлетворении жалобы на действия судебного исполнителя. А потом на кассационную жалобу Петко отказал и  Верховный суд.

Из анализа документов этого этапа следует, и это является фактом, что источником спора по индексации стала ошибка судьи Слободзейского  суда Г.М. Балан. В описательной части приговора она ясно и недвусмысленно указала, что взыскивается сумма  в 394 у.д.е, что составляет  2054 000 000 неденоминированных рублей. Но в  резолютивной части эквивалент  в у.д.е. не был указан.

При наличии доброй воли ошибку можно было легко и законным образом разными способами исправить. Во-первых, судисполнитель могла реализовать свое право обращаться в суд за разъяснением решения,  при этом судья Балан Г.М. могла указать о применении индексации в полном соответствии с приговором, ибо приговор - это не только резолютивная часть, но и описательная, а в последней сумма   взыскания указана в у.д.е. Кассационная инстанция, рассматривая жалобу Петко, могла, со своей стороны, очень просто и законно исправить ошибку судьи Г.М. Балан, изменив приговор в резолютивной части, указав на эквивалент взыскиваемой суммы. Однако Петко уже попала в "черный список" и никто ничего не хотел для нее сделать, если появлялась возможность ее проучить.

Петко воспользовалась замечанием кассационной коллегии  о том, что с заявлением о индексации в суд, постановивший решение о взыскании суммы, вправе обратиться заинтересованное лицо. И обратилась с таким заявлением в Слободзейский суд.  Является фактом,  что кассационная коллегия Верховного суда   предложила обратиться с соответствующим заявлением в суд, постановивший решение, то есть в Слободзейский суд. В то время, как ч.2 ст. 347 УПК МССР требует обратиться в Тираспольский суд, поскольку исполнение приговора происходит вне района деятельности суда, постановившего приговор. Является фактом и нарушением закона, что Слободзейский суд принял к рассмотрению вопросы, связанные с приведением в исполнение приговора, который приводится в исполнение вне района деятельности суда. Является также фактом и нарушением закона, что при этом вопросы были переданы на рассмотрение В. Муклинову, а не Г.М.Балан, которая выносила приговор. Таким образом, в Слободзейском суде состоялось не разрешение вопросов, связанных с исполнением приговора, а как бы возникло новое производство, новое, причем гражданское дело по заявлению Петко. Оно еще не определялось  Муклиновым  как гражданское, потому что он не указал в принятом им определении, какой процесс провел - гражданский или уголовный. Но  сам факт расчленения уголовного дела привел в последующем к  появлению внутри уголовного дела неких гражданских дел, что вообще-то не мыслимо.

После долгого молчания, а затем неоднократных устных и письменных напоминаний  всего лишь через полгода после обращения Петко в суд В.Муклинов принял определение, в котором просьбу об индексации удовлетворил. При этом ошибся в арифметике (от 394 у.д.е отнял 354 у.д.е и получил 50 у.д.е.), не пригласил на судебное заседание  ответчика и не приложил к делу протокол судебного заседания. Это является фактом и нарушением закона. Элементарные ошибки сделаны судьей с большим стажем.

И тут в нашей истории вновь появляется заместитель председателя Верховного суда ПМР Н.В. Воровальницева. Она вносит протест в порядке надзора, который принимает к рассмотрению  кассационная коллегия Верховного суда и своим определением отменяет  определение Муклинова об индексации присужденных сумм и посылает дело на новое рассмотрение опять же в Слободзейский суд.

И в протесте Н.В. Воровальницевой, и потом в определении, вынесенном на его основе, обнаруживается целый букет совершенно замечательных нарушений закона. Замечательность их заключается в том, что они непростительны даже начинающему судье, поскольку не предполагают ситуации выбора, (можно понять, когда судья не тот выбор сделал), а однозначно  говорят судье - этого делать нельзя.

Является фактом и грубым нарушением закона внесение протеста  на определение суда первой инстанции заместителем председателя Верховного суда Н.В. Воровальницевой.  Поскольку она сама в своем протесте  указала, что руководствуется ст.321 ГПК ПМР, значит, ее полномочия по внесению протеста должны прямо  подтверждаться гражданским процессуальным законодательством, а именно ст. 317 ГПК ПМР. Но указанная  статья (и никакая другая в ГПК ПМР) не предоставляет права приносить протест на постановления судов первой инстанции заместителю председателя Верховного суда ПМР, ему предоставлено право приносить протест только на  решения судебной коллегии по гражданским делам  Верховного суда.

Является фактом и грубым нарушением закона, что судебная коллегия по гражданским делам приняла к рассмотрению протест неуполномоченного  лица - Воровальницевой. Является фактом и нарушением закона, что эта коллегия приняла определение на основании протеста, внесенного неуполномоченным лицом.

Является фактом, что одним из оснований требовать отмены определения Муклинова Н.Воровальницева указала на применение им ст. 334 ГК МССР, которая, как она пишет в протесте, к  возникшим правоотношениям не применяется. В то время, как Муклинов применял не статью 334 ГК МССР, а ст.  334 ГК ПМР, которая к возникшим правоотношениям применяется.

Является фактом, что судебная коллегия по гражданским делам подменила указание Н.Воровальнцевой на ст. 334 ГК МССР указанием на ст. 334 ГК ПМР с формулировкой однако Воровальницевой: "к данным правоотношениям не применима" . Подменила без разъяснения, что исправляет описку (ошибку) Н.Воровальницевой  без уточнения, в чем ошиблась Воровальницева: в наименовании кодекса (ГК МССР вместо ГК ПМР) или в оценке применимости (неприменимости) указанной статьи или в том и другом вместе.

Действительно, ст. 334 ГК МССР к возникшим правоотношениям не применима. Она вообще "из другой оперы". Более того, данная статья исключена из ГК МССР за десять лет до преступления Улыбина. И тут утверждение Воровальницевой  бесспорно - не применима эта статья. Однако ст. 334 ГК ПМР является аналогом указа Президента ПМР от 7.05.99 г. № 260 "О применении индексации при взыскании денежных сумм". Указ Президента был отменен именно в связи с появлением аналогичной нормы в ГК ПМР. Голословно утверждать, что  ст. 334 ГК ПМР не применима к возникшим правоотношениям, как это сделала кассационная  коллегия, нельзя. Здесь рассчитывали, что подлога не заметят. В протесте написано: 334-я не применима, и в определении суда написано 334-я не применима, авось проскочит. Не проскочит.

Является фактом и грубым нарушением закона также то обстоятельство, что и  Воровальницева в  своем протесте, и  кассационная коллегия в своем определении однозначно  руководствовались  ГПК ПМР, однозначно рассмотрели данное дело как гражданское, однозначно указывали на нарушение норм ГПК ПМР при принятии определения Муклинова. В то время, как у Петко в Слободзейском суде нет и никогда не было никакого гражданского дела. Речь могла идти только о гражданском иске в уголовном деле.

 Гражданский иск в уголовном деле  является для судов и судей ПМР совершенно непосильной задачей. Они не понимают, что  такой иск по своей природе является уголовно-процессуальным институтом, рассматривается по правилам  уголовно-процессуального законодательства, при этом нормы ГПК применяются лишь в случае отсутствия аналогичной нормы в УПК и если не противоречат УПК. Это правило касается и надзорного производства. Нормы же УПК ПМР в части  пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу, существенно отличаются от подобных норм гражданского процессуального законодательства. 

Важнейшим и достаточным  основанием к отмене определения кассационной инстанции, принятого по протесту Воровальницевой, являлось, конечно, то, что протест был внесен неуполномоченным лицом. С точки зрения закона, все равно, что внесен уборщицей суда. Но Воровальницева не уборщица, а свой человек, начальник, авторитет которого надо поддержать и защищать. И защищали. Изо всех сил.

Петко подала надзорную жалобу председателю Верховного суда. О.Д. Ивановой с просьбой внести протест на определение кассационной коллегии, принятое по протесту Воровальницевой.  Ответа нет. Затем представитель Петко Л.Леонов коснулся темы протеста в своем открытом письме к О.Д. Ивановой. Ответа нет.

Тем временем Верховным судом совместно с прокуратурой ПМР готовилась акция по защите Воровальницевой. О ней проболтался  председатель кассационной коллегии В.Гаврилюк, когда открытым текстом прямо в судебном заседании предложил Петко снять свою  жалобу по Воровальницевой. И предупредил, что прокуратура ПМР готовится опротестовать присуждение  394 у.д.е на похороны. Если опротестует, то спор о протесте Воровальницевой,  считал Гаврилюк и Верховный суд, потеряет смысл.

Петко отказалась отступить. Тогда прокуратура действительно внесла протест, а Президиум  Верховного суда 10.01.2003 г. отменил присуждение Петко 394 у.д.е на компенсацию расходов на похороны. (Об этой грубой  незаконной акции смотри специальный эпизод). Здесь я только отмечу, что отмена  присужденных сумм на похороны явилась полной неожиданностью не только для Петко, но и для Улыбина и для его адвоката. Как и Петко, они узнали о Постановлении Президиума Верховного суда только через месяц, 6 февраля на заседании кассационной коллегии. Ни одна из сторон не приглалась на заседание Президиума Верховного суда, рассматривавший протест прокуратуры.

 Является фактом, что ни Улыбин, ни его адвокат не обращались с надзорной жалобой к прокурору ПМР. Является фактом, что они никогда не оспаривали законность присужденных сумм  компенсации на похороны и не собирался этого делать.

В чьих же интересах действовала прокуратура ПМР, принося протест?  Уж только не в интересах Улыбина, поскольку даже при отмене 394 у.д.е. эта сумма возврату не подлежит (ст. 431 ГПК ПМР). В интересах торжества справедливости? Восстановления законности? Ой, не надо!  Петко за год до описываемых событий трижды обращалась к прокурору ПМР Захарову В.П. во имя этой самой законности отменить тот же самый приговор (третий раз -  устно через своего представителя Л.А.Леонова). И трижды получила отказ. И вдруг в том же самом  приговоре, в котором Захаров В.П. никаких оснований для отмены не находил, сразу нашли основания.

О каком торжестве законности может идти речь, когда прокурор Н.Стародуб, внесший протест, не удосужился даже внимательно прочитать  оспариваемый приговор, исковое заявление, переврал фамилии истцов (написал Новачина вместо Новачлы, Петкова вместо Петко, а дело-то уголовное. в котором установление личности является обязательным, при наличии противоречий в фамилиях, должно быть произведено дополнительное расследование), переврал  размеры  затребованных и присужденных сумм, не сделал ссылки ни на один закон, который подтверждал бы обоснованность его протеста. Но об этом подробнее описано в другом эпизоде.

Является фактом, что единственным лицом, который что-то выигрывал от протеста прокуратуры, была Воровальницева. Тем самым  предполагали исключить разбирательство ее ошибки, раз исчезла основа. Только Воровальницева получала  дивиденды от этой акции и никто другой.

Однако  отмена 394 у.д.е ни в коей мере не превращала  незаконное определение кассационной коллегии от 12.09.02 г. по протесту неуполномоченного лица Воровальницевой в законное и не снимала обязательности и обоснованности его отмены как незаконного. Поэтому акция прокуратуры и Верховного суда была изначально обречена не провал. И могла достигать   планируемых последствий только при грубом попрании закона со стороны устроителей акции - прокуратуры и Верховного суда. Что впоследствии и произошло.

Поэтому, уже зная об акции в поддержку Воровальницевой, и  законно не придавая ей никакого правового значения в деле отмены протеста Воровальницевой, представитель Петко Л.Леонов  в своем заявлении от 10.02.2003 г.  указал О.Д. Ивановой на то, что в течение трех месяцев, и это является фактом,  Председатель Верховного суда не дает ответа на надзорную жалобу в связи с последствиями протеста Воровальницевой. Состоялась также личная встреча, в которой  О. Иванова, оправдывая Воровальницеву,  ссылалась на Конституцию ПМР, которая якобы предоставляет Воровальницевой право на принесенный ею протест. Более ясно  Иванова выразилась в официальном отказном письме.

Является фактом, что Иванова либо не удосужилась прочитать  упоминаемую ею статью Конституции ПМР, либо была уверена, что Петко не прочитает эту статью или не поймет ее,  ибо с  трудом верится, что руководитель высшей судебной инстанции не понимает сути ограничений, накладываемых Конституцией на деятельность Верховного суда по надзору, а именно, что этот надзор осуществляется в предусмотренных законом процессуальных формах, иными словами, конкретизируется в ГПК ПМР.  Пусть Иванова выбирает сама то, что посчитает менее прискорбным для Председателя  высшего судебного органа ПМР.

Петко вторично направляет Ивановой надзорную жалобу с разъяснением необоснованности отказа ссылкой на Конституцию ПМР. Ответа не последовало. Нечего сказать.

Тогда Петко направляет Ивановой заявление о волоките.

Наконец, Иванова реагирует. Снова отказ.  Является фактом, что у нее уже нет аргументов защищать законность протеста Воровальницевой по существу. И она ссылается на поданные Улыбиным  в Верховный и в Слободзейский суды некие заявления о пересмотре  судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам.  Если де эти заявления будут удовлетворены, цитирую Иванову: "Отпадает необходимость в разъяснении постановленных Вами процессуальных вопросов". (О провале  нелепой затеи с  пересмотром судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам смотри в другом эпизоде).

Является фактом, что нарушение закона (подача и удовлетворение протеста неуполномоченного лица)  Иванова пытается  представить некими малозначащими процессуальными вопросами, то есть пытается переквалифицировать нарушение.

Является фактом, что Иванова пытается обосновать  свое бездействие по жалобе о нарушении закона  (внесение и удовлетворение протеста неуполномоченного лица) ссылкой на зависимость  оценки указанного нарушения от результатов  какого-то другого судебного  процесса. То есть уклоняется от рассмотрения жалобы по существу. Но нарушение закона само по себе является достаточным основанием для опротестования незаконного  постановления, лишь бы только оно вступило в силу (ст. 317 ГПК ПМР). Никаких других условий для опротестования незаконных судебных постановлений процессуальное законодательство не содержит.

В связи с этим Петко направляет третье заявление Ивановой  о волоките в рассмотрении надзорной жалобы.

Иванова вынуждена прибегнуть к последнему средству - Постановлению Президиума Верховного суда  от 10.01.03 г., и тем самым признать, что совместная с прокуратурой акция по отмене возмещения расходов на похороны была предпринята с целью лишить правового значения все судебные постановления,  родившиеся из незаконного протеста Воровальницевой.   В своем ответе Иванова так  прямо об этих последствиях  и пишет.

Мы видим третью попытку Ивановой не допустить обсуждения ошибки Воровальницевой под предлогом отсутствия правового значения незаконного протеста  Воровальницевой.  При этом является фактом, что Иванова косвенно признает ошибку Воровальницевой. Если бы не признавала и имелись законные основания не признавать (как это было в неудачной попытке сослаться на Конституцию ПМР), Иванова не стала бы бегать, как заяц по кустам, а прямо и четко указала бы на причину отказа по существу.

Согласиться с отсутствием правового значения ошибки Воровальницевой нельзя.  Правовое значение этой ошибки огромно. Его не может ни приуменьшить, ни тем более исключить отмена 394 у.д.е. В результате этой ошибки появились определение Верховного суда от 12.09.02 г., определение Слободзейского суда от 31.10.02 г., определение Верховного суда от 6.02.03 г. определение Слободзейского суда от 24.04 03 г., определение Верховного суда от 26.06.03 г.. Все эти постановления находятся в причинно-следственной связи, в начале которой стоит незаконный протест Воровальницевой. Поэтому все эти постановления должны быть отменены.  В то же время определение Муклинова от 14.06.02 г. об индексации присужденных сумм становится действующим, а исполнительный лист, выписанный на Улыбина, должен  поступить в исполнительное производство. Таковы истинное правовое значение незаконного протеста Воровальницевой. Наличие действующего пока  постановления Президиума Верховного суда от 10.01.03 г. ничего изменить в этих правовых последствиях  не может.  Оно лишь предоставляет право Улыбину в случае начала исполнительного производства по  взысканию с него индексации обратиться в суд с заявлением по вновь открывшимся обстоятельствам, на основании которого взыскание может быть отменено.  Возможны и другие варианты.

Итог этого эпизода. Незаконный протест Н.В.Воровальницевой, породивший массу незаконных судебных постановлений не отменен. В попытке защитить своего заместителя (как будто есть не ошибающиеся люди)  Председатель Верховного суда О.Иванова, перебрала несколько способов, в том числе  и, мягко говоря, не достойных положения руководителя высшей судебной инстанции республики. Ради поддержания авторитета своего заместителя пожертвовала авторитетом своим и  авторитетом Верховного суда. Вызывает глубокое сожаление та глубина неприязни к Петко, которая побудила  судейских работников чинить откровенную кривду. Даже с учетом специфически низкого профессионального уровня этих работников, не могу поверить, что они всерьез считают, будто Петко не имеет права на индексацию присужденных сумм. Тем не менее, громоздя одну судебную ошибку на другую,  ставя на карту свою честь, изо всех сил пытаются сопротивляться удовлетворению этого ее справедливого   требования.