Как следствие, подыгрывая Улыбину, пыталось свалить вину на самого погибшего велосипедиста Новачлы Н.В.
О дорожно-транспортном происшествии в газете "Приднестровье" через 5 дней была помещена информация. А чуть позже - более общее размышление на тему ДТП с участием велосипедистов. Эти материалы довольно внятно проясняют позицию следователей (источник информации, конечно, следователи): большинство наездов совершается по вине велосипедистов, это во-первых, а во-вторых, в ДПТ с Новачлы Н.В. еще предстоит определить виновника. То, что Улыбин раздавил велосипедиста еще не означает, что он преступник.
Что ж, такую объективность следствия можно только приветствовать. Да вот только факты складываются странным образом против такой объективности. Они говорят о том, что версия о вине самого Новачлы в ДТП изначально пользовалась предпочтением у следствия. Выглядела она так: велосипед не был оборудован световозвращателем (катафотом), что является нарушением правил дорожного движения. Поэтому велосипедист сам виноват в том, что на него наехали. В лучшем для него случае речь может идти об обоюдном нарушении. Тоже неплохо для Улыбина. Следствие шло именно в русле такой версии, и первой победой Петко Н.Н. стало разрушение этой версии. Вот как факты выстраиваются.
1. Велосипед был предъявлен следователю не на месте происшествия, а возле больницы Днестровска. Туда его привез Улыбин на машине, вместе с уже скончавшимся Новачлы. Велосипед был предъявлен без световозвращателя. Снять катафот было для Улыбина делом одной минуты, а этих минут у него было очень много - от места ДТП до больницы Днестровска примерно 10-12 км, минут 10-15 быстрой езды. Это является фактом. Весьма подозрительно, что Улыбин прихватил с собой с места происшествия не только пострадавшего, но и велосипед. Как он его вообще в "Москвич" затолкал и зачем затолкал, а не оставил на месте происшествия, как того требуют правила - большой вопрос. С учетом того, что он отказался взять с собой свидетеля Зорченко и находился долгое время один на один с велосипедом без свидетелей, эти подозрения приобретают еще большую обоснованность. Тут же его поддержал Бабко И.В. своим лжесвидетельством, уже буквально через день после аварии распространяя на МГРЭС свою легенду об отсутствии катафота на велосипеде Новачлы, из-за чего буквально накануне он, Бабко, на том же самом месте в то же самое время чуть не сбил Новачлы.
2. Следствие подхватило эту версию и прямо-таки развило ее. Прежде всего замечу, что следствие не предприняло никаких мер по сохранению такого важного вещественного доказательства, как велосипед, на котором ехал Новачлы. И велосипед таинственным образом исчез сразу после того, как возле Днестровской скорой помощи его сфотографировали для уголовного дела. Это является фактом. В дальнейшем следствие не предприняло мер, чтобы разыскать велосипед. Он был сильно покорежен и вряд ли его можно было отремонтировать. Работники скорой помощи довольно "толсто" намекали поговорить насчет велосипеда со сторожем больницы. Об этом был проинформирован следователь Балан О.И. Но не сделал ни одного движения для поисков. Это является фактом. Ему не нужен был велосипед, на котором был установлен световозвращатель ли были следы, по которым экспертиза могла сделать вывод, что такой прибор стоял, но его недавно скрутили (или он был сбит в момент ДТП).
2. Фотография велосипеда (несмотря на то, что по уверениям медработников скорой помощи, фотограф делал очень много снимков) в деле была одна и в таком ракурсе, что не было видно как раз то место, где был установлен светоотражатель. Следствие не озаботилось изготовлением других снимков, хотя, наверняка, негативы сохранились. Это является фактом. Не озаботилось даже после того, как Петко обратила внимание на данный факт.
3. Следствие утверждало, что производился тщательный осмотр места происшествия, но следов катафота не было обнаружено. Однако Петко обратила внимание следователей на такую деталь. На снимке покореженного велосипеда ясно видно, что у него отсутствует, сбита одна из педалей. Вряд ли Улыбину нужно было снимать эту педаль, она "не работала" на версию вины самого Новачлы. Значит, педаль была сбита в момент ДТП, что само по себе характеризует степень удара. И тем более мог быть сбит хрупкий катафот. Однако следствие не обнаружило на месте ДТП не только маленький стеклянный катафот, но и массивную металлическую педаль, что весьма характеризует "тщательность" поисков. Это является фактом.
4. Вызывает подозрение нежелание следствия разыскать свидетелей ДТП. Это является фактом. Хотя от людей на остановке были сведения, что Улыбин подобрал попутчиков за несколько минут до ДТП. То есть эти попутчики обязательно должны были наблюдать ДТП и их показания играли исключительно большую роль в расследовании. Найти этих свидетелей не представляло никакой проблемы. Петко всего лишь сделала объявление по днестровской радиотрансляции и обе женщины- попутчицы отыскались.
5. Обе свидетельницы видели Новачлы. Чеботарь О. дважды. Сначала до так называемого "ослепления" светом фар встречной машины, затем после "ослепления". Зорченко Р. также видела двигавшегося велосипедиста. Значит, не имело значения, был установлен на велосипеде катафот, или не был установлен. Ведь и сам Улыбин косвенно подтвердил. что видел велосипедиста. Когда ему предложили во время следственного эксперимента проехать со скоростью, как ехал Новачлы, Улыбин, не разобрав подвоха, выдал себя с головой. Он проехал со скоростью Новачлы. Значит, видел его, хотя утверждал обратное. Это является фактом.
6. Вызывает много вопросов методика допроса свидетелей ДТП. Например, следователь спрашивал: был ли на велосипеде катафот. Свидетели ответили, что не был. При более правильной постановке вопроса Петко выяснила, что свидетели не подходили к велосипеду, они его не осматривали на предмет выяснения был катафот или не был. И единственно, что они могут правомерно утверждать - что не видели катафота. Это является фактом. Но это совершенно другое утверждение, из него нельзя сделать вывод, что катафота не было. Он мог быть, но свидетели могли его не видеть или не обратить на него внимания. Петко обратила внимание свидетелей на эту важную деталь, они с ней согласились и внесли коррективы в свои показания.
7. Кроме того Петко предъявила паспорт велосипеда, из которого вытекало, что световозвращатель является неотъемлемым элементом конструкции велосипеда и устанавливается на заводе. Таким образом доказывать наличие катафота не требовалось. Улыбин, чтобы поддержать свою версию должен был доказать (с помощью следователя) что катафот почему-то был снят и на момент ДТП отсутствовал.
8. С этой целью и был запущено лжесвидетельство Бабко И.В. Весьма примечательно, как следствие заботливо перекатывало его показания из одного документа в другой. Хотя Петко убеждали, что они не имеют никакого значения для дела, так как не относятся к дню ДТП. Однако басни Бабко были вписаны в обвинительное заключение, и он был следствием назван в числе свидетелей, чей допрос на суде обязателен. Это является фактом.
9. Еще одной попыткой взвалить вину на погибшего велосипедиста было утверждение Улыбина, что Новачлы двигался не по краю дороги, а посредине. Поэтому-де Улыбин, начал его обгонять слева, но при угрозе столкновения со встречной машиной вынужден был повернуть вправо и наехал на Новачлы. Но как указала Петко, если бы Новачлы двигался посредине дороги, то расстояние от обочины до него было бы не менее 3 метров. При ширине "Москвича" в полтора метра, Улыбин мог объехать велосипедиста не справа, а слева, при этом, высунув руку из окна, он даже не достал бы велосипедиста. Нет, Улыбин не совершил маневр обгона слева именно потому, что между велосипедистом и краем дороги (включая обочину) машина бы не вписалась. А это означает, что велосипедист не нарушал правила и двигался возле самой обочины.
10. И наконец, последний штрих во всей этой истории. Документы, представленные Петко следователю Балан, справки, свидетельские показания, заявления и т.п. не были присоединены к делу. Более того, были предприняты меры, чтобы эти документы исчезли. Для этого следователь Балан якобы выслал их Петко по почте простым письмом. И они до Петко "не дошли". Это является фактом. Все это было тем более странно, что Петко неоднократно просила следователя ничего ей не высылать по почте, так как она лично будет приходить за возвращаемыми документами.
Итог эпизода. Версия следствия о возложении вины на самого велосипедиста Новачлы провалилась. Следователь Балан получил выговор за халатное отношение к работе. А у Петко появилось и окрепло подозрение, что за Улыбина кто-то мощно и настойчиво хлопочет. И это ощущение необъективности подхода к ней и Улыбину уже больше никогда ее не покидало, а только с каждым шагом все больше укреплялось. В конечном счете, как мы узнаем, не преступнику Улыбину будет угрожать тюрьма, а ей, Петко. Такая вот метаморфоза приднестровского правосудия.